Говоришь, твоя дочурочка растёт?

Что её подстерегает у ворот?

Вдруг наступит миг - маньяк её найдёт,

Неизвестный путь у жизни, что нас ждёт?

Для неё готова чудо сотворить,

Маньяка сама готова задушить,

И народ тебя поддержит, он простит,

Только доча уж в земле сырой лежит.

Ты потом прольёшь немало горьких слёз,

Дочу ждал твою маньяк среди берез.

Он слова ей до рассвета говорил? -

Нет, он мучал, издевался, кровь он пил.

Доча кровью истекала и звала,

Только помощь опоздала, не пришла.

Дочь из дома убежала не спросив,

А маньяк совсем он был и не красив.

Ты на кухне просидела всю ту ночь;

Ты металась, сил уж ждать было невмочь.

Почему? - могла ли это ты понять,

Но душа твоя болела, ты ведь мать.

И глаза твои ещё были сухи,

Лишь щемило сердце, рвалось из груди.

Уж потом, когда известие пришло,

Продолжать не буду, до тебя дошло.

Ты не будешь больше дочу баловать,

И не сможешь даже мертвую обнять;

Злой маньяк её разрезал на куски...

Не избавиться от слёз и от тоски.

На чужих детей не можешь ты смотреть,

И к тому же ты уже не молода,

Ведь давно уж поседела голова;

Смерть ты ждёшь, а может, просто пьёшь.

Маньяка поймали? Нет, он сдался сам,

Десять лет за ним ходили по пятам,

Крови детской он напился, он поел.

Маньяка родила тоже чья-то мать,

И лелеяла, ходила с ним гулять;

Он родной, хороший, - он ведь сын же мой,

И с работы приходил всегда не злой.

И она не верит, что о нём твердят,

Всё ведь врут - не про него и говорят;

Не могло такого это даже быть;

Кто поймёт её, сумеет кто простить?

Две судьбы, печали тоже две;

Может, рядом жили, пили, что и все.

Обе по ночам теперь не спят,